ДВА ДРУГА С РАЗНЫМИ КОТАМИ
Да, так и говорят про Витальку Нечаева и про Юрку Седова. Нередко их запросто спрашивают:
- Ну, как ваши коты поживают?
И всякий раз дружки отвечают без обид, на полном серьезе:
- Хорошо поживают. У Юрки Седова - Дерихвост: рыжий, со всклочен-
иой шерстью, не то чтобы тощий, но поджарый. Драчливый - Страсть! Наверное, со всеми котами в деревне успел подраться, а с некоторыми так и по нескольку раз. Морда исцарапана, в правом усе семь длинных волосинок, в левом только четыре, три наверняка в драке выдрали.
Но с одним котом, с Виталькиным Пушком, Дерихвост не дрался ни разу. Об этом можно сказать с уверенностью. Виталькиного кота соседи зовут по-разному: кто интеллигентом, кто лентяем, а иные просто - интеллигентным тунеядцем. Пушок - Зажиревший, шерстка на нем лоснится, усы пышные, все волосиночки целы и невредимы. Любимое занятие Пушка - лежание: когда тепло - на диване, в холод - на теплой печи. Пушок совершенно равнодушен к ночным кошачьим похождениям. Скорее всего, лень его не пускает. Потому-то и не мог он повстречаться на узенькой ночной дорожке с Дерихвостом.
Раньше друзья - Юрка да Виталька - частенько спорили о том, чей кот лучше. Однако постепенно верх стал брать Юрка с Дерихвостом. А тут еще однажды повстречался на улице дядька Митрий, поглядел на кота, потом на Юрку, и еще раз на Юрку, потом на кота и сказал, потягивая слова:
- Да вы, оказывается, очень похожи Друг на дружку. После такого заявления Виталик сдался и теперь не спорит с Седовым. Да и чего спорить: трудно с Пушком затеять что-нибудь путное. Только придумаешь, только затеешься, а кот уже поваливается, и ни какими силами его не растормошишь. У Юрки Седова с Дерихвостом получается складнее...
КАК ДЕРИХВОСТ КУЛЬТУРЫ НАБИРАЛСЯ
Хороший, умный кот! - восхищался дядька Митрий, поглаживая по загривку Дерихвоста. - Жаль, культурности ему не хватает, деликатного поведения в обществе. Ить что он вытворяет ночами, какие командные драки сочиняет, какой ор устраивает - аж мороз по коже дерет. И все под моими окнами... Если б не такие его поступки - коту цены не было. Взялись бы вы, ребятки, да образовали его, подкультурили малость. Глядишь, и мне стало бы поспокойнее по ночам. А то уж либо с полгода, сны хорошие не снятся: все про драки, про шум да гвалт всякий. Задумались Юрка с Виталькой. Что ни говори, а в словах дядьки Митрия, хоть он и шутник большой, есть доля правды. Поведение Дерихвоста никудышное.
- Знаешь что, - сказал Юрка Седов, - его нужно незаметно подсаживать в культурные семьи и пусть он там набирается ума- разума.
- Верно! - согласился Виталик.
И стали дружки определять к кому первому подкинуть Дерихвоста.
Оно, конечно, и дома у Юрки коту нашлось бы чему поучиться, да не получается. Родители Седова - люди вежливые, образованные. Отец - инженер по механизации в колхозе, мать - бригадир полеводов. Однако целый день они на работе. Домой приходят, когда Дерихвоста и след простыл. Он уже одну иль две драки устроил.
- Перво-наперво, - сказал Виталик, - надо подселить Дерихвоста к Сазоновым.
- Точно! - не стал спорить Седов. - Сам дядька Сазонов все время в белой рубашке ходит и при галстуке.
- А тетя Паша его, - перебил Виталик, - картошку в перчатках полет.
- Сазоновы городские! Это тебе не деревня. - Поддакнул Юрка. - Ты слышал, как дядька жену называет? «Дорогая моя» - во!
Лучших воспитателей для Дерихвоста и желать нечего. Дружки, не откладывая задуманное, отправились исполнять его.
Горожане жили почти на самом краю деревни. Появились они в здешних краях два года назад. Тогда умер хозяин избы, брат тети Паши. Сперва сельсовет не разрешал приезжим дом занимать, мол, вы не работаете, у вас городская прописка. Мы жилье отдадим нашим колхозникам... Но дядька Сазонов сказал, что в суд обратится, и сельский председатель махнул рукой.
Новые жильцы дружно взялись за работу: почистили сад, под-ремонтировали дом. В огороде развели диковинную ягоду, какую в деревне отродясь не выращивали. На рынке она очень дорогая...
А зимой дом пустовал. Смотреть на него было скучно.
К жилью Сазоновых Юрка с Виталькой прокрадывались тайно, продираясь через заросли колючей акации. И обрадовались, когда увидели открытое окно.
- Брось Дерихвоста в комнату и айда, - прошептал Виталька с дрожью в голосе. - Пусть остается и у них воспитывается.
- Ща-ас, - так же тихо ответил Седов.
Однако он не успел подойти к раскрытому окну. Навстречу вырвался грубый голос дядьки Сазонова:
- Опять кто-то сорвал несколько самых крупных ягод!
- Это я угостила соседского мальчика, Андрюшу - робко подала голос тетя Паша.
- Угостила, угостила, - передразнил дядька, - всех не наугощаешь. А этому Андрюше я пообрываю уши, если он еще возле нашего огорода будет шляться. Вот так, дорогая моя...
- Юрка закрыл уши Дерихвоста, будто это ему собирался их пообрывать дядька Сазонов и, не разбирая дороги, побежал от дома. Виталик едва поспевал за ним.
- Вот тебе и «дорогая моя», - сказал Седов, отбежав на приличное расстояние. - Там Дерихвост в один момент жмотиной сделается.
- Слушай! - встрепенулся Нечаев, - мы с тобой про учительницу забыли, про Варвару Егоровну.
- Это которая животных обожает?
- Ну! Сам же слышал.
Любимый разговор Варвары Егоровны - о животных. Было бы кому слушать! В это время Варвара Егоровна забывает обо всем. Она знает, как научить разговаривать скворца, как за сиамскими кошками ухаживать, как сделать злую собаку доброй и наоборот. По ее рассказам даже овцу можно научить уму-разуму.
Однако у самой Варвары Егоровны в доме никакой живности почему-то не водится. Летом она окна газетой завешивает, что б ни единой мухи в комнате не жужжало...
- Наверное, Варвара Егоровна обрадуется, когда увидит у себя Дерихвоста, - предположил Юрка Седов.
- Еще как! Жалеть его начнет изо всех сил. Он ведь первая живность у нее! - размечтался Виталька Нечаев.
Юрка прокрался в сени и оставил там кота. Однако дружки не успели и по десятку шагов сделать, как из дома послышался вопль:
- Шура, Шура! - это звала свою младшую сестру Варвара Егоровна. - Ты почему, непутевая, дверь не закрыла? Посмотри, какая мерзость забралась... Гони его метлой...
Но Дерихвост не такой дурак, чтоб дожидаться таких непоч-тительных проводов. Махнул из сеней огненным шариком, только его и видели...
Напрасно дружки погнались за ним: отстали в два счета.
- Да-а, - сказал Виталик, - вот тебе и окультурили.
- Ничего, - не сдался Седов. - Что-нибудь придумаем.
СКАФАНДР ДЛЯ КОРОВЫ
У Витальки Нечаева случилось несчастье: ему вдруг захотелось стать космонавтом! То совсем-совсем, ну, даже и не капелюшечки не хотелось, не манилось и не думалось про то, а тут - нате вам, вся душа в космонавты запросилась! По ночам космодром снится, космические корабли перед самым носом летают, а одеяло, красное в белый горошек, в скафандр превращается.
Эх, а какая спокойная жизнь до этого была! Виталька больше всего коров любит. Дружки его думают, что корову можно любить за вкусное молоко. Это само собой, конечно, но Витальке они нравятся и за многое другое.
Как же любит он наблюдать за разноцветным стадом, возвра-щающимся в село с пастбища!
Животные идут степенно, без суеты, не то что овцы. Те собьются кучей, понагнут головы и прут валом. Зов хозяек и то не слышат, мимо своего дома проходят. Глупые овцы. Коровы умные. Издали хозяйку замечают, мычат приветливо.
А всего интересней смотреть в большой чистый коровий глаз. Если присмотреться хорошенько, то можно в нем самого себя увидеть.
Виталькин отец пас колхозное стадо и однажды почти на целый день взял с собой сына. Виталька ездил верхом на оседланной лошади, пас по-настоящему. Ему далее кнут дали. Правда, его Виталька подержал совсем недолго - очень тяжелый, аж рука занемела.
Отец и еще обещал как-нибудь с собой взять. Виталька, как подрастет, собирался пастухом быть. А как теперь? Космонавты небось никогда с коровами не возжались. Да и что это за звездолетчик, который коровий глаз разглядывает?
Но и с другой стороны: коров же не бросишь. Они такие ласковые. У Витальки всегда волосы непослушные были, развевались в разные стороны. Бабушка их маслом смазывала, мама борным вазелином - ничего не помогало. Однажды дедушка шепотком посоветовал:
- Ты, внучек, как-нибудь исхитрись и дай нашей Красутке полизать твой чуб.
Виталька думал, «исхитряться» придется долго, но корова сразу поняла. Он едва успел нагнуться перед ней, она языком по чубу раз, да другой, да третий. Язык у нее большущий, шершавый. С тех пор чубчик что надо.
Радовался Виталька, а выходит зря. Попробуй-ка скажи о своей новой мечте: Лилька с Люськой небось сразу засмеют, задразнят. Скажут: «Космонавт облизанный, космонавт облизанный».
Решил он поделиться своей бедой с дружком Юркой Седовым. Соображает тот во всем очень здорово. Пошмыгает, посопит носом и что-нибудь да придумает.
И правда, Юрка задумался. День не приходит к Витальке и второй не показывается... И вдруг на третий врывается вроде кипятком ошпаренный.
- Слыхал, видал? - орет.
Виталька даже испугался.
- Чего видал, чего слыхал?
- А то, - еще громче кричит Юрка, - вчера по телику двух обезьянок показывали, в космос летали!
- Ну, видел, - успокоился маленько Виталька.
- А потом сами космонавты с космоса выступали, слыхал?
- Не-е, я уже спал.
- Эх ты, соня-засоня. Они говорили, что хорошо бы молочка парного попить. Понял?
- Чего?
- Ну, ты даешь! Парное молоко им нужно. Понимаешь? Корову им туда, для питания.
- Виталька еще не все понял, но на душе повеселело. Он сказал нерешительно:
- Нужно придумывать скафандр для коровы? Да?
- Дошло наконец, - снисходительно протянул Юрка. - Обезьянкам скафандр можно, а коровам нельзя что ль? Я уже кое-что изобрел. Вот. Он расстелил несколько листов бумаги.
Виталька, едва глянув на один из них, заспорил с горячностью:
- А рога куда?
- Этот скафандр для безрогой, комолой коровы...
- Сам ты комолый. В космос надо настоящих коров, которые с рогами!
- Не все ли равно.
- Не все. Рогатые красивее.
- Красиве-е, - презрительно протянул Юрка. - Из-за твоей красоты лишний вес придется нагонять.
- Ну и пусть.
- Пусть, пусть, а какая польза от твоих рогов в космосе?
- А такая.
- Какая?..
Дело запахло ссорой. Юрка обиженно зашмыгал носом, Виталька бесцельно ковырял ногтем стол. Ему опять делалось грустно. Наконец Юрка сдался.
- Ладно, давай вместе изобретать скафандр для коровы с рогами...
И все пошло на лад. До самого вечера мальчишки чертили цветными карандашами. Исчеркали уйму листов, порядком устали, но были довольны.
Виталику ночью опять снился космический полет: будто парит он среди звезд, а рядом пасутся в скафандрах коровы.
И хорошо было Витальке.
НЕСОВМЕСТИМОСТЬ
Однажды к Витальке Нечаеву пришел Юрка Седов. Пришел не один: принес в хозяйственной сумке своего кота - Дерихвоста.
- Та-ак, - сказал Юрка, - начнем готовить экипаж для космического полета. Где твой кот? - спросил у Виталика.
- А зачем он? Мы же изобретали скафандр для коровы, а в полет котов готовишь.
- На корову горючего много надо. Коты легче. Вот только проверим моего Дерихвоста и твоего Пушка на совместимость...
- Не совместятся, - предположил Нечаев.
Он знал повадки Дерихвоста - забияки и драчуна. А Пушок мирный, леневатый, жирный: драться совсем не умеет. Какое уж тут совмещение... Однако переубедить Юрку, все равно что Пушка заставить мышей ловить.
- Давай Пушка! - это уже не просьба, а командирский приказ.
Виталик стащил с печи теплого мурлыкающего толстячка и посадил рядом с Дерихвостом... И ничего! Ни когти в ход не пошли, ни шерсть не полетела клочьями.
- Ты посмотри-ка! - очень обрадовался Виталик. - Совместились!
- С первого раза не определишь, - авторитетно заявил Юрка. - Нужен испытательный срок. Сажай обоих в барокамеру.
- Куда - куда... на печь - и занавеску задерни, чтоб создать глубокое одиночество.
Сперва Виталик и Юрка прислушивались к шорохам на печи, потом Нечаев достал новую толстую книжку с картинками и дружки начали ее разглядывать.
Когда перелистали почти половину, Юрка спохватился: метнулся к своей хозяйственной сумке.
- Пора им питание принимать. - Он достал два бумажных кулька.
- Ты что, бумагой хочешь их накормить?
- Это не бумага - космический обед в тюбиках.
- У них же рук нет, как развернут они твои тюбики?
- Пусть приспосабливаются.
И Юрка тихонько сунул пакетики за занавеску. Мальчишки вновь принялись за книжку. И только досмотрев ее, вспомнили про будущих космических путешественников.
- Открывай барокамеру, - распорядился Седов.
Виталик открыл занавеску. Коты мирно полеживали на теплых печных кирпичах. Мурлыкали добродушно. Рядом валялись разорванные бумажные кульки, вернее, остатки от них.
- Ура! - закричал Виталик. - Питание прошло успешно!
- Разберемся, - охладил его пыл Юрка. - Разберемся... Мне кажется, питался только один твой Пушок.
- С чего ты взял?
- Вон как живот у него раздуло. А Дерихвост совсем-совсем тощий.
Юрка помял сперва живот у своего кота, потом у Пушка.
- Так и есть! Один два обеда слопал, целых два куска колбасы! Обжора!
- Кто? Пушок?.. Ты сам обжора. - Виталик стал прощупывать брюхо Дерихвоста.
Юрка повторял операцию с Пушком.
- Вот, вот пощупай, - завопил Нечаев.
- Ты поосторожней дави Дерихвоста, а то все бока ему продавишь...
- Сам полегче с Пушком, он у нас нежный... А колбаса в твоем Дерихвосте. Вот она, вот она...
- Как же, так я тебе и поверил. Обед в пушковском брюхе...
- Сейчас нащупаю, убедишься... Ой-ой! Он у тебя что, психованный? Смотри, руку мне оцарапал.
- Ай, - вскрикнул и Виталик, - а твой кусается... Палец, мой палец! Отпусти...
- Тащи его в сумку скорее... Несовместимость проявилась.
Пушок отскочил в дальний угол и оттуда то ли испуганно, то ли со злом поблескивали его глаза...
Когда запихали Дерихвоста в сумку, Виталик разыскал пузырек с йодом. Смазали царапины и укусы.
- Да-а, - горько вздохнул Юрка Седов. - Придется искать для полета других пассажиров. У этих явная кошачья несовместимость...
ПОКАТАЛИСЬ
День был теплый, солнечный. Виталька Нечаев сидел на порожке и ничего не делал. Нет, сперва он придумал себе занятие: считать проплывающие облака над головой. Но из этой затеи толка не вышло. Облака разленивились, двигались еле-еле. Виталька задрал вверх лицо и стал тянуть?
- Од-и-и-и-и-и-и-и-и...
А облако все висело и висело над ним, будто нарочно не хотело, чтоб его сосчитали.
- А, - сказал Виталька, - не хочешь, как хочешь. Больно мне нужно. Лучше совсем без дела сидеть.
Вскоре из-за угла соседнего дома показался Юрка Седов. Он нес на руках кота Дерихвоста.
«Наверное, опять несет с Пушком совмещать, - подумал Виталька. - Нет уж, хватит. Пушок после того раза целую неделю нервничал, в руки не давался».
- Опять совмещать? Даже и не думай. - Опередил он Юрку.
- Очень нужно, - лениво отговорился тот.
- Тогда зачем же с собой носишь?
- Я его очеловечиваю.
- Чего?!
- Чего-чего, очеловечиваю! Все время с собой держу. И когда играю, и когда ем. Пусть смотрит и этого самого, ну интеллекта, набирается. .
- Откуда ты это взял?
- Один ученый по телику выступал. Дерихвост уже маленько очеловечился.
- А я вчера оленей видел. - Виталику хотелось доказать Юрке, что и он не зря телик смотрит. - Там один мальчишка, еще меньше нас, так ловко на оленях катался!
- Верхом?
- Не-е, на нартах, сани такие.
- Сейчас же лето, теплынь...
- У них там все время на санях, даже и по земле.
- Хорошо бы теперь на салазках по зеленой траве, - размечтался Седов.
- Слушай, - встрепенулся Виталик. - Давай нашего телка Пестрика запряжем, да как покатаемся?
- Не повезет Пестрик.
- Еще как повезет, он у меня очень разумный и послушный.
- Испытаем, - согласился Седов.
Виталик снял со стены в сенях санки с алюминиевыми полозьями и дружки пошли на луг. Там, привязанный к колу, мирно пощипывал травку Пестрик.
Ребята приладили к санкам веревку. Виталик уселся впереди, Юрка стал примащиваться сзади. Санки маленькие, а тут еще Дерихвост мешает.
- Давай мне кота, - сказал Нечаев. - Сам за меня держись покрепче. Но, Пестрик, пошел!
Однако теленок на возгласы, ноль внимания, щиплет себе да щиплет травку.
- Тоже мне, разумный, послушный, - заворчал Седов. И гоже стал кричать.
В два голоса у них получалось громко. Только все равно Пестрик и ушами не пошевелил.
-Ой-ой! Он царапается, - вскрикнул от боли Виталик и швырнул кота от себя. Дерихвост ловко перевернулся в воздухе и вскочил на хребет Пестрику. Телёнок от испуга взмыкнул. Задрал хвост трубой и рванул верёвку.
Пестрик выделывал такие кренделя! Вероятно, он старался сбросить со своей спины кота, но тот обосновался прочно. Шерсть на нем взъерошилась, он мяукал дурным голосом. Теленок ревел. На санках на разные голоса вопили Юрка с Виталькой. Вся эта орущая компания стремительно приближалась к ветловым зарослям.
- Останови своего разумного, - просил Юрка. - Он же сейчас понесет нас по кустам, все глаза повыколем...
- А ты сгони сперва своего очеловеченного, - кричал в ответ Виталик...
В это время санки подпрыгнули на колдобине и дружков, как ветром сдуло. Покатились кубарем.
У Юрки затрещала правая штанина, у Витальки прямо на животе расползлась рубашка. Вдобавок Седов расцарапал нос, а Нечаев схватился за пораненное ухо. Любители покататься едва поднялись с земли. И тут же увидели: Дерихвост сидит на высокой ветке, а Пестрик уже пощипывает траву. Санки запутались в кустах и остановили его.
- Говорил, что он у тебя разумный, - прохныкал Юрка, почесывая ушибленную ногу.
- И никакой он у тебя не очеловеченный, а совсем-совсем озверелый, - сказал сквозь слезы Виталик...
И, не глядя друг на друга, приятели поплелись по домам.
ОДНИ ДУМАЮТ, ДРУГИЕ...
Виталька с Юркой катались на коньках. Каток удался, что надо: вода на пруду замерзла ровно - без ребринок, без шероховатостей. Лед получился светлый, блеску- чий и очень скользкий. Дружки то и дело падали.
После очередного падения, Виталик вроде бы оправдывался:
- На такой скользоте кто хошь упадет. Ни за что на ногах не удержится.
- Мой Дерихвост не упадет, даже и не поскользнется! - Похвалился Седов.
- Он что у тебя подкованный? - со смешком спросил Виталик:.
- Не подкованный. У него когти!
- Тут когти не помогут.
- Еще как помогут!
- Сказать все можно.
- Сказать, сказать, - запередразнивал Юрка. - Можно и показать. Айда за Дерихвостом! Вот посмотришь.
- Посмотрим, посмотрим. Растянется твой Дерихвостик, как миленький...
А кот в это время лежал на теплой печи и подремывал. Ему то ли думалось, то ли снилось... В общем, представлялась такая смешная картинка: Юрка и Виталька затаились у норки и ждут, когда мышка высунется, чтоб изловить ее. А Дерихвост будто заспорил с Пушком - кто из мальчишек ловчее, проворнее.
Дерихвост, конечным образом, за своего хозяина, за Юрку Седова горой, мол, он быстрее мышку изловит и съест. Ну, а Пушок о своем хозяине толкует. Заспорили коты. Мышка уже из норки нос показала...
И в это время теплого Дерихвоста сгребли холодные руки. Он и оглянуться не успел, как очутился на улице, на морозе трескучем. Чуть погодя и вовсе худо стало: его поставили лапками на лед. В этот момент коту особенно захотелось на теплые печные кирпичи. Ощутив свободу, Дерихвост большими скачками помчался по льду. В след ему неслись торжественные Юркины возгласы:
- Видал! Не поскальзывается! Будто не по льду, а по луговой траве шпарит!
Разрешился ребячий спор...
А вдруг бы, да так случилось, что и Дерихвосту представилась возможность проверить на деле свой сон. То есть определить, кто же ловчее в ловле мышей: Юрка или Виталик?
Схватил бы Дерихвост Юрку и потащил в холодный темный хлев и заставил сторожить у мышиной норы...
Как бы все это было?
ЧЬЯ ЖИЗНЬ ЛУЧШЕ?
Заспорили Юрка с Виталькой... Этот спор случился уже после того, который произошел на катке.
Все последние дни метет метель и от катка теперь одно белое поле стелется. Все укрыто снегом. На улице в снеговой круговерти неуютно, и Седов сидел у Нечаева дома. И вчера они сидели, и позавчера, и по- запозавчера... Все картинки в книжках переглядели по два раза. Что-нибудь придумывать не хочется: все одно, толку никакого. Придумывали, придумывали скафандр для коровы с рогами, вышло - зря головы ломали. Поглядел на их рисунки дядька Митрий и посмеялся:
- Попусту бумагу изводите. Ни к чему коровьи да бычачьи скафандры. Рогатых будут запускать прямо сразу вместе с хлевами, да еще и со стожком сена в придачу. Вон, станции "Салют", "Мир" - небось, не меньше любого нашего деревенского хлева.
Подумали Юрка с Виталькой и согласились со словами дядьки Митрия.
- Эх-х. - Вздохнул Юрка.
- Ох-х. - Вздохнул Виталька.
- А Дерихвост удрал и в метель. - Сказал от нечего делать Юрка.
- А Пушок на печи лежит. Он умнее, - тоже от нечего делать, ответил Виталька.
- И не чуть твой Пушок не умнее - он просто чистюля, а, может, пурги испугался, струсил.
- И ничего не струсил! Он в жизни здорово соображает, не то, что Дерихвост.
- Сказанул! Соображает! Фигу с маслом он соображает твой Пушок. Приловчился лодырничать - вот и все его соображение.
- Может, скажешь, Дерихвост работяга? - взвинтился Виталик.
- А то нет! У Дерихвоста жизнь вон какая бурная, интересная.
- А Пушок мурлычет громче Дерихвоста.
- А Дерихвост дерется здоровски!
- А Пушок из грязного блюдца не ест.
- А Дерихвост сам себе пищу достанет.
- А Пушок никогда самовольно ничего не берет. Он культурный.
- А Дерихвост очеловеченный...
Долго еще Юрка Седов и Виталька Нечаев "акали". Каждый старался доказать, что жизнь его кота лучшая. Но ничего из спора не вышло: толку не получилось. Не смогли доспориться до истины дружки.
Хорошо бы у котов - у Пушка да у Дерихвоста - спросить: чья жизнь лучше. Но они помалкивают себе...
ДЕНЬ ГОЛОДАНИЯ
Неважное настроение было у Юрки Седова. Можно сказать, совсем плохое. И все из-за кота Дерихвоста. Не хочет он очеловечиваться, хоть ты лопни.
Выходит, зря таскал его целыми днями на руках, зря сажал вместе с собой за обеденный стол, пробовал кормить из ложки...
В общем, Юркины дела зашли в тупик;.
И вдруг!.. Седов сидел дома. Даже не захотел, по лужам после дождя бегать. Тут к Юркиной матери зашла соседка тетя Надежда. И сразу за свое, а "свое" у нее известное - изрекать всяческие "истины".
- Вот тебе, подруга, истина: чтоб выглядеть по-человечески, надо регулярно устраивать дни голодания. А то, смотри, что творится...
Юрка сидел за дощатой перегородкой и не видел, что "творилось". Он только слышал громкие шлепки ладонью по телу.
Его это особо и не интересовало, зато он услышал подсказку для себя! Оказывается, нужно назначить день голодания и провести его вместе с Дерихвостом. Это должно заметно очеловечить кота.
Думалось, голодание - занятие так себе - не ешь да и только. С утра-то оно так все и было. И есть не хотелось, и Дерихвост особого беспокойства не проявлял. Но уже к обеду Юркин желудок запротестовал, а Дерихвост почему-то норовил дать деру.
Седов принялся уговаривать кота, заодно и себя тоже:
- Ты, Дерихвостик, потерпи. До вечера уж недолго осталось. Посмотри, я же терплю... Хочешь, водички попей, она утоляет голод.
Однако кот от питья сперва отказался. Даже презрительно фыркнул. Тогда Юрка сам попил немножко и вновь предложил Дери Хвосту. Тот хоть и с неохотой, но маленько полакал из блюдечка розовым языком. Седов обрадовался:
- Очеловечивается!
Кот вроде бы успокоился. Растянулся на диване и глаза зажмурил. Юрка не знал чем заняться. Время текло медленно-медленно, будто кисель с ложки скапывал.
На глаза попалась большая картонная коробка, в которой хранились игрушки младшей сестренки. Юрка от нечего делать стал копаться в ней.
Чего только тут не было!.. Даже прошлогодний репей сохранился. Он как вкатался в льняные волосы куклы Катьки, так никто его и не выпутал.
Неожиданно под куклиным одеяльцем Юрка увидел четыре пряника. Всамделишних... Он всего-то хотел лизнуть один, попробовать на вкус, но нечаянно откусил приличный кусок. Но ведь не станешь же оставлять надкусанный! Сестренка раскричится, мол, кто отгрыз от моего пряника. Лучше уж весь съесть: считать она не умеет.
Юрка осторожно сложил все игрушки на прежнее место и... подальше от соблазна. Однако пряники манили к себе с каждой минутой все сильнее. Ну что там проглотил один-разъединственный пряничек? Он же такой маленький. Куда бы не смотрел Юрка, а глаза к картонке воротят. Ох, и велик соблазн! Решил Юрка уйти подальше от сестриного запаса. Взял Дерихвоста и пошел к Витальке Нечаеву.
Пришли, а тот, как на грех, морковку хрустает. И так аппетитно, так сочно... Виталик не жадный, сразу же протянул уже очищенную дружку.
- Не-е, - сказал Юрка. - Нельзя. Мы с Дерихвостом голодаем с самого утра. - И Седов рассказал обо всем, утаив, конечно, про пряник.
- Здорово ты придумал! - восхитился Виталик. - Я тоже с вами буду голодать, - и бросил недоеденную морковку в телячьи помои.
И стали они голодать втроем. Вскоре мальчишки увлеклись книжкой, вернее, картинками в ней. Про кота вспомнили, когда услышали подозрительный хруст в кухне.
Дерихвост спер из тарелки куриную ножку, оставленную Виталькой на ужин...
- Вот тебе и очеловечился, - недовольно проговорил Нечаев.
Юрка промолчал.
- Украл чужое и наслаждается, - укорял кота Виталик. - Разве человеки так поступают?
- Поступают, - сказал Седов и покраснел. - Я украл у сестренки пряник и тайком съел...
ВИЗИТЫ С ДЕРИХВОСТОМ
С Юркой Седовым случилось несчастье. Бежал он с сачком за бабочкой, наступил нечаянно на обломок кирпича, нога подвернулась и получилось растяжение сухожилия. Нога опухла и Юрку положили в больницу. В свою, в колхозную. Юркина мама настаивала, чтоб отвезти сына в районную или даже областную, но Семен Семенч - сельский доктор, потрогал легонько пострадавшего и сказал:
- Таких симпатичных мы в чужие руки не отдаем. Они нам самим очень требуются.
Поместили Юрку в мужскую палату. Одного. Других больных мужчин не оказалось. Сперва думали положить Седова в женскую, для веселости. Однако там не нашлось свободной койки. На одной лежала бабка Константиниха, у нее приключился очередной "летний насморк". (Кстати сказать, такой болезнью страдает только она одна). На другой кровати постанывала тихая дав- нишняя-давнишняя учительница Клавдия Тимофеевна - ее мучило давление. А на третьей обосновалась Анна Григорьевна - женщина не очень давнишняя. У нее особой боли не находили, да она и сама тихонько шепнула на ушко Семен Семенчу:
- Ты меня не лечи, просто подержи в своих апартаментах, иначе энти меня доконают. "Энти" - многочисленные горожане, привалившие в гости, то ли знакомые, то ли родственники, Анна Григорьевна не могла определить. Они дружно работали за столом и на дню по нескольку раз заявляли, что прибыли сюда поправить здоровье. В самих же его чувствовалось столько, что не очень давнишняя Анна Григорьевна испугалась - как бы ее личное здоровье не уплыло к "энтим".
Конечно, Семен Семенч сказал, будто Юрка Седов в его больнице не останется одиноким, мол, женская палата не бросит. Только не так все было на деле. Виталька Нечаев понял это, когда пришел в первый раз навестить приятеля.
Бабка Константиниха одним и занималась - ругала свой летний насморк. Клавдия Тимофеевна - прочно придавлена давлением. Ну, а больше всех забот у Анны Григорьевны: целыми днями тревожно торчит у окна и "углядывает энтих". Как бы не застали ее врасплох. Едва покажется кто из гостей, направляющихся в больницу, не очень давнишняя женщина падает в постель пластом и давай стонать...
И никакого дела женской палате до Юрки Седова: лежишь ты один, ну и лежи. Молчишь себе и молчи. Честно сказать, и у Виталика длинного разговора с Юркой не получилось. Он в пятый раз спросил:
- Нога болит?
Юрка в пятый раз ответил:
- Не очень.
Шестой раз Нечаев спрашивать постеснялся. А больше говорить не о чем. И Виталик стал прощаться.
- Ты еще придешь? - спросил Седов.
- Приду. - Твердо пообещал Нечаев.
Потом шел он по улице и грустно думал о Юркиной скуке-скучище. Но как бороться с ней - не знал и ничего не мог придумать. От этого и самому делалось скучно. И даже не верилось, что придет такой день, когда настанет веселье. Иль хотя бы на чуть-чуть повеселеет. Так вот шел не спеша по деревне Виталька Нечаев и так же не спеша думал.
Вдруг, издали, за оградой палисадника, на ступеньке крыльца Юркиного дома, Нечаев увидел желтый солнечный зайчик. Удивительное это было зрелище! На темных, затоптанных ступеньках светлый круг! Вот бы Юрка увидал, небось сразу повеселел.
Однако, когда Виталик подошел ближе, то разглядел - вовсе и не зайчик желтый круг, а рыжий Дерихвост. Кот, свернувшись калачиком, нежился на солнышке.
Нечаев сперва обрадовался, а потом уж понял, почему накатила радость. Вот кого надо в больницу к Седову. Схватил не со-противляющегося Дерихвоста и собрался тут же вернуться к Юрке, да вовремя одумался. Увидит Семен Семенч кота и не пустит в свои "апартаменты". (Так доктор величает свое лечебное учреждение). Пришлось идти домой за сумкой. Пока шли к больнице, Дерихвост, высунувшись из сумки, мирно поглядывал на дома, на палисадники. И даже, если с лаем наскакивала какая-нибудь дворняжка, он не показывал ни малейшего волнения.
Удивлялся Нечаев: надо же, какой выдержанный кот! Да если б на месте Дерихвоста был Пушок... Еще больше удивление пришло, когда Виталик к больнице подошел. Надо было прятать второго посетителя. Дерихвост без сопротивления улегся на дно сумки. Для большей надежности, Виталик прикрыл его тряпицей и сверху положил два яблока. И не зря все это сделал. У самого входа столкнулся с доктором.
- А, молодой человек, с визитом к нам?
- Нет, я не с визитом, - тихо возразил Нечаев. - Я Юрку проведать.
Семен Семенч поулыбался.
- Ну, что ж, и это хорошо! Милости просим.
Виталик переживал за сумку. Но там было спокойно.
Уже в коридоре, почти у двери Юркиной палаты, Нечаев понял - как здорово очеловечился Дерихвост.
Вот уж было радости! Юрка, точно предвидел все, припас котлетку от завтрака. Дерихвост деликатно, без жадности расправился с ней. Потом улегся рядом с больной Юркиной ногой и грел ее своей теплой рыжей шубкой. А приятели в это время весело вспоминали и день голодания, и как покатались на Пестрике. Время летело незаметно. Когда слышались шаги по коридору, кота накрывали одеялом. Он переносил такое действие, как должное, терпеливо.
И стал Виталька Нечаев каждый день приходить к Юрке Седову с сумкой, в которой лежало всего два яблока...
КАК ЮРКУ ОЧЕЛОВЕЧИВАЛИ
У Юрки Седова с доктором Семен Семенчем случился скандал. И все из-за таблеток. Пил их Юрка один день и еще полдня, а потом сказал:
- Не буду глотать эту горечь! Это не лекарство, а настоящая отрава. У меня от них весь живот огнем горит.
Семен Семенч положил свою шершавую руку на Юркин живот.
- Прохладный животишко. Никакого огня-пламени не чувствуется и дыма не видно...
- Огонь-то внутри, он через кожу не проходит. - Попробовал объяснить Седов.
- Заливаешь, брат, огонь металл прожигает.
- А у меня не прожигает.
- Не думаю... Однако пилюльки в твоем положении просто необходимы.
- Не буду...
Уж если Седов задумал!.. С утра таблетки копились на тумбочке. После обеда, как обычно, пришел Виталька Нечаев с Дерихвостом. Но напрасно облизывался кот - котлетка ему не перепала. Юрка разговаривать и то не хотел. Лежал нахмуренный, вроде думал о чем-то важном-разважном. Дерихвост вздохнул огорченно и улегся у больной ноги, поближе к гипсу, в прищурочку поглядывал на хозяина. Вроде говорил, мол, нам что, мы и без котлетки свое дело исполним: погреем своей шубкой, намурлыкаем песенку. Но не успел он как следует размурлыкаться, в коридоре послышались шаги. Виталик едва успел прикрыть рыжего краем одеяла.
Вошел Семен Семенч, без привычной улыбки, без шуточки. Присел на кровать, едва не придавив кота.
- А у нас тут, товарищ Нечаев, с вашим другом сплошной "гав" и "гав". - "Гав и гав" на языке Семен Семенча означало ссору. - Не желает твой друг-приятель поправлять здоровье. Говорит, что от моего лечения будто можно сгореть дотла.
- Я про таблетки говорил, а не про лечение, - вставил Седов.
- Кто же лечится без лекарств?
И вдруг Семен Семенчу почудилось тепло от Юркиного гипса. Он замолчал на полуслове и уставился взглядом на больную ногу.
- Почему у тебя нога такая горячая? - спросил Седова.
- От таблеток, конечно - ответил, не моргнув глазом, Юрка.
Семен Семенч потрогал одеяло.
- А почему гипс такой мягкий?
- Потому что расплавился.
- Гипс... расплавился, - доктор откинул одеяло. - Здрасте вам!
Дерихвост, вроде бы от резкого яркого света глаза закрыл.
Виталик-то сразу догадался: хитрит кот. Зажмурился. Мол, мое дело маленькое, как хотите так и выкручивайтесь.
И Седов с Нечаевым начали выкручиваться. Рассказали все- все про Дерихвоста, особо про то, как здорово он очеловечился.
- Ну! - удивился Семен Семенч. - Проверим, проверим. - Он достал маленькую желтую таблетку. - Киса, ты болен, тебе надо подлечиться. - Положил таблетку к носу коту.
Дерихвост тут же ее разгрыз и съел.
- Потрясающе! - воскликнул Семен Семенч. - Да он человечнее своего хозяина. Сознательнее: ишь рассудил - надо - значит надо.
- Тоже, сказанули, человечнее... - Обиделся Юрка. - Съел всего одну таблетку. А там их вон сколько - целых три.
- Сам же накопил...
Стыдновато сделалось Седову. И перед доктором, и перед Ви-таликом да и перед Дерихвостом тоже. Налил в стакан воды, чтоб запить таблетки и поглотал одну за одной. И ничего, не отравился, не сгорел...
ПЛОДЫ ВОСПИТАНИЯ
Юрка, какие же мы с тобой дураки! - произнес сдавленным шепотом Виталик, когда пришел в очередной раз навестить друга в больничной палате.
Нечаеву хотелось кричать, но в "заведении" Семен Семенча положено говорить тихонько, это вам не в бане, где по дну таза можно как в барабан лупцевать.
- Чего ты? - так же шепотом спросил Седов.
- Зачем тебе таблетки глотать? Пусть их Дерихвост ест. Ел же он из рук Семена Семенча.
Юрка от досады даже себя кулаком по лбу стукарезнул.
- Правда дураки. Не догадались. Ну ладно! Утреннюю я уже проглотил, зато обеденную, пожалуйста, Дерихвостику на закусочку.
Однако кот, едва понюхав лекарство, фыркнул и отвернулся.
- Видал его! - удивился Виталик. - Отказывается. Попробуем еще?
Произошло то же самое. И тогда друзья перешли к более жесткому методу.
- Открывай ему рот, - решительно скомандовал Седов.
- Ой, он царапается...
- Давай лапки ему простыней замотаем...
- А зачем же в моем заведении над животным издеваться? А?
Дружки так и оробели. Увлеклись, не заметили Семен Семенча. Он бесцеремонно сгреб кота на руки.
- Такой великолепный, благовоспитанный; он же все понимает. Сообразил, что и к чему! Правильно действовал! Не ешь чужие таблеточки, пусть их потребляет тот, кому прописаны, пусть лечится. - Семен Семенч мягко поглаживал Дерихвоста. - На-ко тебе пилюлечку успокоительную, - доктор достал из кармана таблетку.
К великому удивлению друзей, Дерихвост сгрыз ее с жадностью и без промедления.
- Умница! - похвалил Семен Семенч и отпустил кота к Юрке под бочок. - А тебе, молодой человек, таблеточки придется попить: они твой организм укрепляют.
После ухода доктора дружки долго молчали. Юрка лежал с закрытыми глазами, ему было стыдно. Виталик смотрел в окно, но ничего там не видел. Наконец ему надоело это никчемное глядение.
- Воспитали на свою голову: окультурили, очеловечили... - сказал он с обидой в голосе.
А Юрка Седов после этих слов почему-то обрадовался:
- Это ж здорово! Значит, Дерихвост действительно очеловечился! Он понимает, соображает!
Если Юрке радостно, то Витальке-то чего кукситься: не ему же таблетки горькие глотать. Нечаев, перебивая дружка, рассказывал, как умно вел себя кот, когда они шли в больницу в первый раз. Седов припоминал другие случаи...
И стали дружки вноситься к Дерихвосту иначе - будто к другу, будто к себе равному.
Но однажды, это уже после того, как Юрка из больницы выписался, встретил неразлучную троицу дядька Митрий.
- Ну, что, не окультуривается ваш рыжий? Все так же орет, дерется под моими окнами.
- Неправда! - заспорили мальчишки.
И торопливо рассказали об успехах Дерихвоста, о таблетках. Дядька весело посмеялся.
- Провели вас кот с Семеном, с доктором то есть. Он же давал пилюльки валериановые, их любой кот с удовольствием потребит. Валерьянка - любимое кошкино лакомство!
Назад
|
