Палящее солнце Афгана

Очерк

Они были призваны в апреле 1981 года и поначалу попали в «учебку» в узбекский город Карши. Через два месяца их построили и объявили о включении в ограниченный контингент и направлении в Афганистан. Большой неожиданностью для них это не стало, афганская эпопея шла уже второй год и только набирала обороты. Так в далеком Кандагаре оказались три односельчанина-лысогорца, рядовые, водители Николай Колодин, Василий Скворцов и Юрий Леонов. Их наливная рота имела постоянную задачу по перевозке авиационного горючего из Шенданта в Кандагар. Их МАЗы и КРАЗы натужно ревели, преодолевая неприветливые перевалы на пути в 500 км. Их никогда не трогали, когда они шли порожняком, и они не припоминают случая, что-бы не было нападений, когда они возвращались колонной в Кандагар и у каждого за спиной было по 15 с лишним тонн горючки. Самым опасным местом являлась «зеленка» перед Кандагаром, всего 500 метров сплошных зеленых зарослей по обе стороны дороги. В этом проклятом месте они теряли своих друзей, получали раны и увечья. Без раненых не обходилась практически ни одна поездка. Но приказ гласил: «во что бы то ни стало доставить горючее, по возможности, не вступая в бой». В них стреляли из автоматов и пулеметов, били в цистерны из гранатометов, они получали раны и горели в машинах, они спасали друзей и продолжали делать свою нелегкую работу. Надо было проскочить эту узенькую «зеленку», не останавливаясь ни при каких условиях. Остановиться – это значит запереть на узкой дороге всю колонну, подставить под огонь душманов своих друзей.
В тот самый день 26 сентября восемьдесят первого колонна наливников в очередной раз подъезжала к опасной «зеленке» перед Кандагаром. Впереди шел КРАЗ Николая Колодина, следующим МАЗ Юрия Леонова. (Третьего из лысогорцев Василия Скворцова в этот рейс не взяли из-за неисправности машины). Нападение душманов на этот раз было настолько ожесточенным, что в считанные секунды вся дорога оказалась в полосе сплошного огня и взрывов. За своей спиной Николай Колодин почувствовал сильный удар, его цистерна, пробитая насквозь загорелась. Струя горящего авиационного топлива под огромным давлением вырывалась из простреленной, объятой пламенем цистерны. Загорелась кабина, нестерпимо горячо стало спине. Николай изо всех сил давил на газ. В голове билась одна мысль: «Дотянуть до разрыва в сплошных зарослях и увести горящую машину с дороги! Уйти с дороги! Не останавливаться! Иначе намертво станет вся колонна!» Мыслей о том, что может взорваться его бензовоз и прицеп не было. Он хорошо знал дорогу, знал, до какого места надо дотянуть! Вот и спасительный разрыв в «зеленке». Круто выворачивая влево, Николай бросил многотонную горящую машину с дороги в кювет. Схватив автомат, сам рванул из уже объятой огнем кабины. Он прыгнул, что есть сил, и … попал под мощную струю огня и горючки, мгновенно превратившись в факел. Сознания не терял, пытаясь всячески сбить с себя пламя. Плохо помнит, как резко затормозил, вырвавшийся из сплошного огня и грохота МАЗ и друг-однополчанин Серёга Жуков из Тулы затащил его в свою кабину. Вновь рванули вперед. Уже перед самым Кандагаром постепенно стала проходить горячка боя, и на Николая начала наваливаться такая страшная всепоглощающая лавина нестерпимой боли, что он потерял сознание.
Ему суждено было выжить, хотя, как констатировали медики – с 70% поражения кожи – не живут. Он доказал обратное. И только боль, только непроходящая боль искалеченного тела стала постоянной спутницей его жизни в ближайшие полгода.
Тот бой был действительно страшным. На глазах Юры Леонова подбили бензовоз Колодина, а затем и его машина загорелась, пытаясь проскочить сплошную реку огня. У него, как и у Николая, тоже билась в висках одна мысль – увести горящий бензовоз с трассы. И он тянул до последнего, он дотянул до спасительной просеки, рванул влево и выпрыгнул из кабины. Через некоторое время он вскочил на подножку притормозившего МАЗа – своих не бросали, и им удалось вырваться из этого адского кошмара, сотканного из огня, свинца, крови и боли.
На следующий день, пришедшего в сознание Николая провожали в ташкентский госпиталь, и ему до сих пор помнятся расширенные глаза Юры Леонова, с ужасом, тоской и слезами, вглядывающегося в неузнаваемое лицо друга.
А в это время в далеких от Кандагара Лысых Горах, Николая ждала семнадцатилетняя девушка, с милым лицом и таким символическим именем – Надежда. Именно его Надя – Надежда дала ему силы поверить в себя, преодолеть телесную и духовную слабость, питала надежду не только выжить, но и вернуться к полноценной жизни.
Через несколько дней Николая самолетом вывезли в Ленинград, в Военно-медицинскую Академию им. С.М. Кирова. Он до сих пор абсолютно уверен, что только сотрудникам отделения термических поражений Академии удалось справиться с его ранением и отвести от него неминуемую казалось бы смерть. До сих пор он с душевной благодарностью вспоминает профессора Академии, генерал-майора медицинской службы Вихрева, и полковника м.с. Левадного, медицинских сестер и нянечек своего отделения. 13 сложнейших операций перенес Колодин. Что там говорить об операциях, когда каждая перевязка, каждая процедура это адские боли, это терпеливая борьба с болью, это победа над болью на пределе человеческих возможностей.
И всё это время рядом была его Надежда. Не жена ещё. Просто та, которая любит и ждёт. Она была рядом, когда не подымались ещё руки, когда не поворачивалась шея, когда постоянная боль доводила до нервного истощения. Через полгода она увезла его домой, а в 1982 стала его женой. В тот период он едва передвигался. В очередной раз он приехал в Ленинград, где предстояла операция по восстановлению пальцев рук, и медсестрички всё спрашивали: «Как там Надя? Привез ли свадебные фотографии?» К ней невозможно было не привязаться. А его друзья, с кем прошел он Афган, которые знают цену настоящей дружбы и преданности, и сегодня скупо, но с уважением говорят: «Только Надя могла всё пережить и поднять его на ноги».
Николай вернулся домой, а его друзья продолжали нести свою нелегкую и смертельно опасную службу. Впереди было ещё долгих полтора года и десятки рейсов с горючим через перевалы и злополучную «зеленку». В один из рейсов духи решили расправиться сначала с водителями и прицельно били именно в них. Василий Скворцов почувствовал удар в голову – пуля прошла по касательной, всю правую сторону головы залила кровь. Зажав рану вынутыми из «бордачка» подворотничками, он управлял машиной одной рукой. И вновь только одна мысль – не останавливаться, только полный газ, только не застопорить движение колонны.
Вторую рану он получил перед самым «дембелем», 10 апреля 1983 года. Пуля снайпера прошила машину, спинку его сиденья и уже на излете ударила в спину. К счастью, обошлось и на этот раз. «Рано помирать, нас ещё дома ждут!» А дома Василия действительно очень ждали. Ждали родители, ждала многочисленная родня, 2 бесконечных, казалось, года ждала его девушка – Валентина.
Их девушки дождались своих солдат, и до сих пор они вместе. Нечасто встретишь ныне взрослых поседевших мужчин под пятьдесят, которые с таким трепетом и любовью могут говорить о своих женах. Они своего отношения не скрывают. Они-то знают, что их женщины - самые лучшие.
Николай Колодин был награжден орденом «Красной Звезды», его друзья Скворцов и Леонов удостоены самой ценной солдатской награды – медали «За отвагу».
Война закалила наших друзей, научила их держать удар, откуда бы он не исходил, и все-же порой не хватало сил терпеть бездушное к себе отношение власть придержащих.
Николай Колодин вернулся домой весной 1982 г. с инвалидностью 1 группы и заключением, что не может обходиться без посторонней помощи. Что бы получать пенсию, необходимо было ехать в Тамбов на ВТЭК, что он на тот момент просто физически не мог. Медики ВТЭК смотрели пухлые медицинские записи своих ленинградских коллег и беспомощно разводили руками: «Заочно, без явки пациента, можем дать только 2 группу». И дали. А то, что этот израненный на войне 19-ти летний парень всего в 17 км от областного центра и по-человечески не он, а врачи должны были к нему приехать, об этом эскулапы как-то и не подумали. К слову, уже через два года Николай «выхлопочет» себе 3-ю рабочую группу и пойдет работать. Не имел он привычки сидеть у кого-то на шее, будь то семья или даже государство.
Долгое время добивался постановки в очередь на жильё в Октябрьском райисполкоме Тамбова. В очередной раз от него, в то время ещё плохо передвигающегося, с видимыми шрамами на шее и руках потребовали привезти справку из райвоенкомата «о том, что он действительно воевал в Афганистане»! И он, задыхаясь от обиды и боли, пытался показать им документы о полученном в Афгане ранении, копию Указа о награждении его боевым орденом и пр. Чиновник был непреклонен: «А нас это не касается – давай справку из военкомата - и всё!» Только личное вмешательство райвоенкома Ермакова заставило чиновников Октябрьского РИКа поставить Николая в очередь.
Поставили! Но словно в насмешку, о чем ему стало известно только через полгода, в очередь на улучшение жилищных условий! Какое улучшение? Что улучшать, если он с женой и ребенком жили в Тамбове на съёмной квартире?! И вновь хождения по бесконечным коридорам, по бездушным кабинетам, где их обитатели подчас и не скрывали своего к ним отношения: «достали уже всех эти афганцы».
Шло время. Зашел как то вновь в Октябрьский РИК, выяснить, как продвигается очередь. Чиновник был другой, и вообщем-то неплохой малый и непрочь был помочь, только не мог. «Ну, иди, покажу тебе, как продвигается. Видишь списки очередников афганцев. За последние полгода два ваших инвалида-афганца умерло. Теперь ты уже не 74-ый, а 72-ой. Вот так то и продвигаемся потихоньку, браток».
В это время Василий Скворцов, в то время рабочий завода «Полимермаша» тоже решил узнать в профкоме родного завода относительно постановки в очередь на жильё согласно имеющегося Указа партии и правительства. Его руководитель, прикрыв поплотнее дверь, открыто в лицо сказал буквально следующее: «До х.. вас тут таких льготников! Давай, топай». И Василий пошел. Пошел на стройку, где и заработал своей семье жильё.
Постепенно жизнь всё же налаживалась. Точнее они сами её, как могли, налаживали. Но последний, обидный удар «под дых», Николай Колодин получил в середине лихих 90-х, когда сын школьник показал ему вновь купленный дневник. На последней странице его были напечатаны даты всех войн, которые вела когда-либо Россия, и значилось «1979-1989 гг. – позорная война в Афганистане». Так и было написано позорная война. К горлу подкатил комок и он долго не мог объяснить сыну, почему войну, на которой он и его друзья с честью выполняли свой воинский долг, где проливали кровь, названа кем-то позорной. Кем и в угоду кому написано такое? Явно не человеком, любящем своё Отечество. Плевать на это ничтожество. Жаль вот только, ведь раны душевные затягиваются тяжелее ран телесных.
Идут годы, их дети уже заканчивают институты, а наши афганцы продолжают трудиться, всё больше по своей военной специальности – за баранкой, либо в автомастерской. Вместе с земляками восстанавливают в родном селе старую часовню, не дожидаясь государственного финансирования, в складчину строят мост через реку, всегда рады прийти на помощь. А ещё, они ежегодно, 15 февраля обязательно собираются вместе, поминают погибших друзей, вспоминают годы своей молодости. Годы, когда их призвало Отечество и пришел их черед доказать, что они настоящие мужчины, настоящие воины. Можно лишь констатировать – доказано вполне! Война в Афганистане теперь уже история, а в летопись славного села Лысые Горы ими вписана ещё одна строка воинской доблести.

Тамбовская область
село Лысые Горы
февраль 2011 г.