Устинова Татьяна Витальевна
Автор детективного жанра. Живет в Москве.
Более десяти лет своей жизни Татьяна Устинова посвятила телевидению. Является автором детективных романов и относится к этому необычному хобби очень серьезно…
Родилась в Москве.
Окончила факультет аэромеханики и летательной техники Московского физико-технического института.
Работала секретарем, затем редактором на Всероссийской Государственной телерадиокомпании.
В 1993 году работала в пресс-службе Президента России. Была редактором на 1-м канале Общественного радио и телевидения программ «Москва - Кремль» и «Из первых рук» (1996-1997).
Работала в пресс-службе Торгово-Промышленной палаты Российской Федерации.
Ведет программу «Час суда» на телеканале Рен-ТВ и ток-шоу "Жизнь как жизнь" на 5-ом канале телевидения (с осени 2007) .
Пишет романы в жанре детектива.
В 1999 году написала и опубликовала свой первый детектив «Персональный ангел». Успех к Татьяне Устиновой пришел сразу после первых публикаций ее романов в издательстве «Эксмо», который был продолжен в персональной серии «Первая среди лучших».
В настоящее время Татьяна Устинова – автор более 20 романов. Входит в число наиболее популярных российских авторов, работающих в детективном жанре.
В 2003 году состоялся успешный дебют писательницы в роли сценариста в сериале «Всегда говори «всегда»». Вскоре появились радиопостановки "Хроника гнусных времен", "Седьмое небо" и экранизации ее романов: "Большое зло и мелкие пакости" (режиссер Елена Жигаева), "Миф об идеальном мужчине" (режиссер Анатолий Матешко), "Подруга особого назначения" (режиссер Анатолий Матешко), "Развод и девичья фамилия" (режиссер Андрей Праченко), "Близкие люди" (режиссер Андрей Праченко).
Романы Татьяны Устиновой переведены и изданы в странах Европы и Азии. Отмечена телевизионной премией ТЭФИ (2004), национальной книжной премией «Иванушка – 2006».
Краткая биография
Я родилась в апреле 1968 года, естественно, в светлое Пасхальное воскресенье, которое тогда не было ни светлым, ни Пасхальным. То есть, вполне возможно, что оно и было светлым - чего я не помню, зато мои родители обожают умилительно припомнить, "какие стояли погоды", и как все было возвышенно. Но Пасхальным точно не было - наверное, поэтому с тех самых пор наш самый любимый после Нового года праздник - это, конечно, Пасха. И вовсе не как некое религиозное действо, хотя и оно неплохо.
Бабушка пекла куличи, и каждый год предупреждала нас сестрой, чтобы мы не смели ничего рассказывать в школе - нельзя, нельзя, мы же пионеры, комсомольцы, и всякое такое!.. Мы не рассказывали, конечно, но, по-моему, куличи пеклись у всех, у кого были бабушки - и никто ничего никому не рассказывал, разумеется.
Мне было семь лет, когда я написала тот самый рассказ под названием "Одуванчик", который был на корню забракован моей бабушкой, и написание которого вызвало в нашей семье некую сцену, во время которой бабушка пыталась раз и навсегда отучить меня от глупых занятий. Что это такое, говорила она, писать рассказы может только человек, который хоть что-то в этом понимает. По большому счету она была права, но мне было страшно обидно и очень хотелось, чтобы мама меня похвалила. Вообще, я люблю, когда меня хвалят, и терпеть не могу - когда ругают. Всегда очень этого стеснялась, потому что излишние похвалы в семье никогда не были приняты, а бабушка с дедом считали, что если ты все делаешь хорошо, то и хвалить не за что, ибо это "нормально", а вот если плохо!.. Мне никогда не приходило в голову, что я не одна такая, что большинство людей вполне солидарны со мной и тоже не любят, когда их ругают. Карнеги говорил, что "чем больше людей ругаешь, тем хуже они работают". Это про меня. Я стопроцентный графоман, и боюсь, что такой родилась. Ничто не доставляло мне большей радости, чем сочинение и написание историй - а это никогда, никогда не приветствовалось! Бабушка сердилась, что я "веду время", когда надо учить уроки - например, химию, которую я ненавидела и боялась. У нас был старый-престарый желтый письменный стол с толстой крышкой, и когда дверь открывалась, я смахивала тетрадочку, в которой писала истории, на колени - практически Владимир Ильич Ленин на конспиративной квартире. Еще был способ, тоже неплохой. Можно было, наоборот, поверх тетрадочки класть химию и так постепенно ее передвигать, чтобы она закрывала "историю".
В детском саду я была выше всех. В школе я была выше всех. В институте я была выше всех. Так как-то само получилось. В детском саду меня дразнили Геркулесина - от слова Геркулес. В школе никак не дразнили, у нас это было не принято, зато и не разговаривали почти - как с ней разговаривать, если она где-то там, высоко - высоко, да и оттуда ничего интересного не скажет! В институте стало совсем скверно.
Моя мама, в отличие от всех правильных советско-научных мам, не любила ходить на работу, а любила валяться с нами на диване и читать. Она читала нам все подряд всегда. Лет в пять мы читали "Онегина", и она сердилась потому, что я ничего не понимала. Сестра благоразумно помалкивала, а я лезла с вопросами, и она сердилась.
Самым лучшим временем в нашей общей жизни был больничный - мы не ходили в школу, а мама на работу, и прекрасно проводили время! Нас таскали на выставки и симфоническую сказку "Петя и волк". Вынести выставки было еще как-то возможно, потому что иногда попадались хорошие картины, а хорошие экскурсоводы были почти всегда, а вот попробуйте вынесите "Петю и волка"! Или еще оперу Прокофьева "Война и мир". Тоже непросто.
Ужасный случай произошел со мной как раз на "Войне и мире".Билеты были в первый ряд, а училась я в десятом классе - очень много, день и ночь. Бабушка считала, что погулять и посмотреть телевизор можно и в более преклонном возрасте, а в моем нужно работать, работать и работать, что я и делала. В первом ряду Большого театра я заснула, и певцы и певицы смотрели на меня со сцены с некоторым испугом и даже отчасти недоверием. Потом меня разбудила сестра и кое-как, пощипывая себя за ногу, я досидела до конца.
Потом был институт.
Единственный экзамен, который я сдала на пять, была литература и почтенная профессура из МГУ, которая традиционно проверяет физтеховские сочинения, долго и подозрительно выспрашивала меня, не ошиблась ли я дверью, не надо ли мне, часом, к ним, на филфак. Говорили, что сочинение перезачтут - вещь неслыханная! Я отказалась. Я обещала бабушке Физтех, а бабушка к тому времени уже была плоха.
Я писала сочинение - то самое! - а она умирала. Я дописала, и она умерла. Я не знала тогда, конечно, это мне папа потом сказал.
С учебой вышло скверно. Я оказалась тупой. Я не могла проинтегрировать простейшую функцию. Я путалась в пределах. Я не понимала, почему, если лямбда стремится к бесконечности, а игрек к нулю, предел существовать не может! И так шесть лет подряд. Кое-как я доучилась - вернее, за меня доучился мой муж, который все-таки женился на мне, несмотря на мои 180 сантиметров росту. Он был ленинский стипендиат, мастер спорта, аспирант, радость деканата и гордость факультета.
Но потом! Идти работать в аэродинамическую трубу я категорически не хотела. Больше я ничего не могла. Моя сестра пристроила меня секретаршей к генеральному директору ВГТРК. Ему нужна была секретарша в приемную. Он попросил, чтобы нашли в управлении делами.
Так я попала на телевидение - фабрику грез. Секретаршей я была месяцев семь. Мой начальник, молодой сорокалетний мужик, категорически возражал против моего сидения в его приемной. Он говорил - ты умная, находчивая, ты знаешь английский, зачем ты тут сидишь?! Какая из тебя секретарша?! Давай уже делай что-нибудь!
Я стала переводить американские программы "60 минут", "Спасение 911", и спустя некоторое время выяснилось, что переводческие гонорары значительно выше, чем секретарская зарплата. Потом меня взяли корреспондентом в утреннее вещание. Потом редактором.
Потом взяли в администрацию президента РФ. Командировки, встречи, люди, день и ночь работа, съемки, монтажи, программы, опять командировки, ночь, Останкино, круглосуточный буфет, аппаратные ИТА… Очень интересно и очень трудно.
Потом администрация сменилась, пришлось вернуться обратно на телевидение.
На телевидении тоже менялась власть, и работы было мало, и денег было мало, и хотелось уже не работать по ночам, а все-таки иногда спать, и пришлось стать PR- менеджером в ТПП.
Там все сначала было хорошо, а потом стало плохо, и мой начальник сказал мне, что денег на проекте больше нет, и надо бы кого-то уволить, и уволить надо именно связи с общественностью, какие связи, когда денег совсем нет!
Вот тогда я написала свой первый роман - "Персональный ангел". Боже мой, что это было за событие! В масштабах моей семьи его можно сравнить разве что с полетом человека в космос - в планетарном и общечеловеческом масштабе. Договор был подписан в июне, и казалось, что я никогда, никогда, никогда не дождусь этого ноября. Чтобы я смогла увидеть, как выглядит то, что я придумала и написала - в виде книжки. С обложкой, картинкой, "выходными данными", кратким содержанием, неповторимым и особенным типографским шрифтом, который не может передать ни одни компьютерный шрифт, и еще этим запахом, который есть только у новых книг!.. Короткая историйка, хотите? Когда издательство подписало со мной договор, - на бумаге, с печатью, все как полагается, - и этот договор как будто подтверждал, что я "писательница", зря меня ругали и говорили, что я "веду время", в нашей семье случился переполох и праздник. Еще бы!..
Она нигде не продавалась, моя первая изданная книжка - не знаю почему. То ли мало их напечатали, то ли еще что-то такое, но купить ее было нельзя, поэтому я носила с собой тот экземпляр, что мне дали в издательстве, и всем показывала, кто только соглашался смотреть. Я очень гордилась ею - как-то отдельно от себя, не тем, что я "писатель", а тем, что вот она, эта книжка, эти герои, которых я так любила, эта чудная девушка, которая выпуталась-таки из гадкой истории, и нашла свою любовь, и спасла и удержала ее. А герой, боже мой, как я любила героя! Как жалела, как сочувствовала, как гордилась, как пыталась подстраховать и убеждала себя - все будет хорошо, ты-то это знаешь!
И вот с тех пор я продолжаю писать свои романы. Между прочим, ничего не изменилось, несмотря на то, что вышло уже много книг. Я по-прежнему жду дня, когда она появится, и я возьму ее в руки и стану читать, как будто чью-то чужую, как будто не имеющую ко мне отношения, и придирчиво выискивать огрехи и бояться, - вдруг там, внутри, у героев все-таки что-то сложится не так, как надо, что-то произойдет, случится, а я не успею им помочь!
Да! Где-то между всем этим с разницей в десять лет я родила двух сыновей. Мама, говорит мне мой старший сын Мишка, ты самая лучшая женщина на свете!
Книги Татьяны Устиновой (скачать краткое описание)
Интервью с Татьяной Устиновой. По страницам журнала «Крестьянка», октябрь, 2005 год (скачать статью)